Айсур

Есть такое странное, но звучное слово - Айсур. Странное потому, что знают его совсем немногие, а те, что нечаянно расслышат в предрассветном шёпоте росы, не поймут. Либо подумают, что показалось. А может быть, его услышит кто-нибудь из тех, кто знает его истинное значение. Но и те, скорее всего, просто тихо улыбнутся, втягивая нежный аромат цветущей вишни, задумаются на мгновение или два о неисповедимых путях подсознания, подсказавшего именно это, такое похожее на другое, слово... и забудут о нём, как только поймут, что всё это - лишь ничего не значащая случайность. Или подумают, что поняли. Конечно же, они ошибутся.

Айсур существует. Существует так же неоспоримо, как звёзды на небе, цветы на земле и капли дождя на лице. Солнце, восходившее этим мягким утром на ещё не до конца проснувшиеся небеса, знало об этом, когда выглядывало своим вечно любопытным и как всегда шаловливым взором из-за дремлющей горы. Оно знало всё, и словно бы размышляло: кольнуть ли ни о чём не подозревающую гору острым лучиком, или сунуть свой хитрый нос в лепестки зевающей после долгой ночи розы внизу, в долине, или, может, незаметно подкрасться к окну чьего-нибудь деревянного домика и запустить зайчика в ухо спящему обитателю...

Каждый из этих вариантов показался ему настолько заманчивым, что, в конце концов, Солнце выбрало их все.

Разбуженная гора вздрогнула и тяжело вздохнула, выпуская стаи полусонных птиц спеть что-нибудь укоряющее проказнику-светилу. Но укора не получилось, и воздух огласился весёлыми трелями и гимнами в честь нового утра.

Роза в долине тихо улыбнулась и щёлкнула нахальный айсурский будильник по носу. Солнце не обиделось - это была привычная игра. Непривычным был лишь запах, исходивших от ещё немного сонных лепестков. В нём чувствовалось нечто загадочное, как будто просыпающийся цветок знал что-то особенное, что должно было произойти именно сегодня. Знал, но не делился. И всё же Солнце не придало этому большого значения. Ведь в этом мире каждый день происходило что-то особенное.

...Полупрозрачные шторы на окне едва уловимо задрожали, озаряясь нежным свечением вступающего в свои права рассвета. Кокетливо согнув золотистое ушко, зайчик потянул носом, вдыхая лёгкий волшебный аромат духов, почти растворяющийся в воздухе за окном. Наконец, хитро подмигнув неизвестному наблюдателю, он радостно скользнул сквозь просвет между шторами, ненадолго приоткрытый услужливым ветерком. Пробежался по деревянной стенке, оставил следы на притаившейся в самом тёмном уголке паутине, дунул в ухо угрюмому пауку и соскочил вниз, на кровать... Заметался, пытаясь выбраться из растрепавшихся по всей подушке непослушных каштановых прядей, но только сильнее запутался. Жалобно вспыхнул и, изловчившись, ткнул длинным своим ухом в нос обладательнице своей пушистой ловушки...

Девушка чихнула, широко распахнула глаза и весело рассмеялась, накрывая зайца ладошкой. Она уже ждала этого момента. Каждое утро для неё здесь начиналось с чего-то подобного, но всякий раз чуточку нового. Соскочив с кровати, она быстроногою ланью метнулась за дверь, бесшумно пересекла изумрудный ковёр, отделявший домик от озера, присела на колени и опустила руку в воду, одновременно разжимая кулачок. Обалдевший от неожиданности заяц фыркнул, разбрасывая яркие искорки по водной глади, прощально сверкнул в глаза шалунье и устремился ввысь - догонять своё Солнце, с добродушной улыбкой бредущее по голубым просторам к зениту...

А Улыбка - именно так её звали в этом мире, - проводив взглядом своего недавнего гостя, подобралась и грациозным кошачьим движением вспорхнула на нижнюю ветку растущего у воды столетнего дерева. А затем на следующую... Всё путешествие до вершины заняло у неё время, которого другой, в другое время и в другом месте, могло бы не хватить и на взмах ресницами. Вытянувшись в струнку, девушка устроилась на длинной ветви, нависающей высоко над водой, и мечтательно взглянула вниз, на переливающиеся огненным блеском голубоватые складки тёплой воды...

По воде прошла лёгкая рябь, и в воздух из озера внезапно выскочила пухлая, пучеглазая рыбёшка с чешуёй того цвета, который бывает у свежевыпавшего снега в лучах кровавого заката. На несколько секунд, игнорируя привычные для кого-то законы нездешней природы, застыла в воздухе, раскрыв рот и вытаращив глаза. Взгляд сапфировых рыбьих глаз отразился в изумрудах смотрящей на неё с ветви красавицы... Снова рассмеявшись, Улыбка повела рукой, доставая что-то прямо из воздуха, и метко уронила в разинутую пасть. Рыба захлопнула рот и молча обрушилась обратно в озеро, вздымая вихрь брызгов и оставляя на память прощально-изумлённый взгляд-бросок хлопнувших глазищ. Орешками её ещё никогда не пытались кормить...

Кто-то осторожно коснулся пушистым пальцем плеча девушки... Негромко вскрикнув от неожиданности, она резко повернулась, на мгновение забыв о том, где находится, и с хохотом полетела вниз, извиваясь всем телом в падении, будто исполняя какой-то доселе невиданный, но безумно красивый воздушный танец. Подняв новую тучу брызг, прошлась дугой сквозь тёмную синюю пелену, подмигнула ошарашенной рыбе, ещё не до конца отошедшей от первой встречи. Выбравшись на поверхность, перевернулась на спину, раскинула руки и скорчила озорную рожицу наблюдающей за нею с комично-виноватым видом маленькой обезьянке на ветке. И, не прекращая мечтательно улыбаться, медленно закрыла глаза, подставляясь уже почти достигшему своей цели на небе светилу...

Осмелевшие лучики рисовали искрящие узоры на блестящем от воды стройном теле, мерно покачивающемся на водной глади. Так начиналось самое обыкновенное утро.

2007